— Капустин гад, совсем затравил нас. Нашёл себе место с горы, где видно сверху раздевалку, и подглядывает. Ни раздеться, ни душ принять после моря. А кожу знаешь, как печёт от соли?

— Ясно. — Александр кивнул. — Решим вопрос. — А что вожатые? Не хотят вмешиваться?

— Где-то так. — Вера дёрнула плечом. — Сказали, чтобы мы попробовали разобраться внутри себя, и что если не получится, то просто выгонят Капустина из лагеря.

— Разберёмся. — Александр прикрыл глаза. — Запах моря, южных растений и нагретой земли сливался в такую упоительную смесь, что хотелось воскликнуть как Фауст: — Остановись мгновенье ты прекрасно! — Ещё раз глубоко вздохнув, он открыл глаза. — И где сейчас этот дурачок?

— В теннис играет, возле нашего корпуса. — Совсем тихо произнесла Лена. — А потом снова пойдёт на скалу.

— Понял. — Александр кивнул, и одним движением оказался на ногах. — Пойду, наставлю грешника на путь истинный.

Капустин действительно стоял в группе подростков, ожидавших своей очереди играть в настольный теннис. Столов было всего три, а желающих куда больше, потому что в корпусе жили первый, второй и третий отряды.

Сергей был высоким, жилистым подростком, внезапно открывшим в себе дар энергетики, и направленный в летнюю школу от Краснодарского горкома. Парень был хамоват, и нагловат, впрочем, только с теми, кто был явно слабее него.

Александр не разводя никаких предварительных игр, поймал Капустина пальцами за кончик носа, сдавил так, что у того слёзы брызнули из глаз, и опустив на колени, врезал в солнечное сплетение кулаком, так что тот выпучил глаза от боли.

— Ты меня слышишь? — Сашка, вытер пальцы об рубашку Сергея и демонстративно наклонился к Капустину.

— Тебе конец… — Прохрипел Сергей, и попытался встать, но Александр прижал ногой к земле коленный сустав Капустина, и взявшись за подбородок потянул вверх.

— Слушайте все. — Саша обвёл взглядом подростков охреневших от такого представления. — Эта скотина который день обижает наших с вами девчонок, подглядывая за раздевалкой сверху со скалы. Им не переодеться нормально, ни принять душ, ни сходить в туалет. Если ещё раз, хоть кто-то будет замечен там, за подглядыванием, то будет в тот же день изгнан из лагеря, а в его деле будет стоять пометка «не владеет самоконтролем» Для энергетика это профнепригодность, а для служащего любого предприятия — основание для непринятия на работу. Подумайте, прежде чем испоганить себе всю жизнь. Кто надеется, что пронесёт, и никто не заметит, помните: если видите вы — видят вас.

Александр отпустил Капустина и тот рухнул лицом в траву, но тут же попытался вскочить.

— Я не разрешал тебе вставать. — Сашка без замаха ударил Капустина снова опрокинув на газон. — Вопросы есть?

Виктор Игнатов, парень из тех, с кем Александр познакомился ещё в Москве, поднял взгляд на Мечникова.

— Есть. Что так жёстко? Нельзя было объяснить по-человечьи?

— Нет. — Александр мотнул головой. — Потому, что эта скотина испачкала всех нас. Знаете, что будут говорить об этом лагере? А, это там, где мальчишки подглядывали за девчонками в туалете? И хрен кому докажешь, что такой был всего один.

— Ну, так-то да. — Игнатов кивнул признавая правоту Сашки. — И с девчонками ещё будут проблемы. Хорошо если сможем быстро разрулить. А то до конца смены будем это говно подбирать. — Он хмуро кивнул Александру. — Ясно. Мы поняли Мечник. — Виктор обвёл взглядом всех мальчишек. — Уж не знаю, как он, но мы всё поняли.

Когда Александр ушёл, Игнатов подошёл к Капустиину.

— Вставай, он ушёл. — Другие мальчишки негромко засмеялись глядя на измазанного в пыли и земле парня.

— Я убью его… — Сергей встал и начал отряхиваться, от грязи.

— Да конечно. — Игнатов в голос расхохотался. — Он тебя в бараний рог скрутит, и в море выкинет. — Я-то видал как он по утрам занимается. Колода в мою руку толщиной, по которой он кулаками месит, уже почти сломалась. Ленка Некрасова которая между прочим чемпионка Союза по у-шу, вокруг него вьётся, словно привязанная. Так что ты, Капуста, не дури, а прими к сведению, и не лезь больше на скалу. А то, до Мечника может и не дойти. Мы тебя сами тихо утопим, и скажем что так и было.

Где-то через неделю, Александр уже вошёл в ритм занятий и тренировок. Ему начало нравиться в лагере, тем более, что повара подтянулись и стали готовить значительно лучше. Ну а если душа просила чего-то эдакого всегда можно смотаться в ближайший город, и поесть мяса на углях, запивая виноградным соком, и рассматривая отдыхающих гражданок, дефилирующих по набережной.

Кроме отрядных собрались группы по интересам, которые вели воспитатели с соответствующим профилем специальности. Аграрии, строители, целители и так далее. В таких группах обычно были все возрасты, и у каждой было своё место сбора и своя внутригрупповая жизнь. Вообще всё в Летней Школе было построено так, чтобы дать пионерам как можно меньше времени на всякие шалости, и глупости. Они всё равно случались, как например походы за яблоками в ближайший совхоз, но успешно пресекались вожатыми.

Александр держался несколько обособленно, и не только потому, что сам избегал общества сверстников, просто ему было совершенно неинтересно что-либо с ними обсуждать. Ни девочек, ни последний футбольный матч, кто бы с кем там не играл.

С воспитателями, тоже не было никакой любви. Самостоятельный и независимый мальчишка никак не вписывался в педагогически расклады воспитателей и вожатых Летней школы, и только со старшим воспитателем отряда, его помощницей Катериной и ещё начальником лагеря, Александр как-то находил контакт. Но были и настроенные весьма недоброжелательно, например, старший воспитатель второго отряда. Его Александр приметил совершенно случайно, обратив внимание на сальный взгляд которым тот «охаживал» школьниц. Он как раз вёл сборный факультатив по строительной энергетике, и учил как в случае необходимости делать твёрдое мягким, укреплять конструктами стены строений и улучшать скрепляющие растворы. Герман Сокольский имел ранг мастера первого класса, и был действительно специалистом в своём деле. Но всё равно, каждый раз, когда Александр видел воспитателя, даже издалека, у него портилось настроение.

Но внешне всё было чинно и благородно. Девочки души не чаяли в любимом педагоге, сам Герман, проводил с ними дополнительные занятия и все были счастливы.

Но проблемы со странным воспитателем затмевались другими. Вокруг и внутри лагеря шла какая-то нездоровая суета. Например, у завхоза лагеря — Петра Запорожского, вдруг появилась пара помощников — крепких парней лет двадцати пяти, с очень специфическим взглядом, а на дороге, ведущей в город, вдруг стали появляться машины, припаркованные в разных местах. Для каких-то своих целей, Комитет очень плотно обкладывал лагерь, и это вызывало у Александра некоторую нервозность.

Солнечная и жаркая погода неожиданно сменилась на облачность, а за ней вдруг зарядили дожди. Пионерия сидела по палатам изредка пробегая между корпусами в кружковую комнату или столовую.

А Александру даже нравилось заниматься под дождём. Тело не перегревалось, и можно было нагружать его по полной.

По планам, после тренировки под проливным дождём, у Александра был горячий чай, и постижение высот энергетики, с очередным учебником. Чайник он купил в Симеизе, хотя пришлось постоять в очереди, книжка ждала на столе, и по его мнению ничего в мире не смогло бы нарушить его планы.

— Сашка! Мечник! — Запыхавшийся мальчишка из третьего отряда Павел Неверов, догнал его в холле корпуса. — Витька Игнатов простил тебе передать, что Сокольский ещё перед дождём ушёл на вторую террасу заниматься, и так и не вернулся. Мы туда бегали, но там камень сдвинут. Не пройти. Дорожка просто забита камнем. И начальника лагеря нет, а у нас в корпусе только Катя.

— Так. — Александр прикрыл глаза. — Беги к завхозу, расскажи ему то, что рассказал мне. Там будет пара таких ребят молодых, им тоже расскажи всё. Ты понял? — Саша заглянул в глаза мальчишке.