— Виктор Игнатьевич, а что у нас поделывает Мухинское училище? Кого они готовят, и куда эти люди деваются?

— Распределяем по предприятиям союза. — Уверенно ответил Крамаренко.

— Я догадываюсь что вы их не отправляете лес рубить в Сибирь, но право слово, лучше бы они рубили лес. — Булганин раздражённо бросил на стол перед заместителем альбом работ выпускников училища. — Вот скажите, нахрена нам очередная коллекция подстаканников, посвящённых Вооружённым Силам? А это вообще, что? Уличный светильник? Отлично что он сделан в стиле фонарей девятнадцатого века, только это должно быть установлено перед зданием в стиле Советского ампира. То есть ни к селу, ни к городу. А знаете, от кого я получил эту папочку? — Николай Александрович потряс рисунками перед лицом подчинённого. — От товарища Берия. Сам Генеральный Секретарь Центрального комитета Партии, тыкает меня, председателя правительства в говно, которое наделали вы, и ваши предшественники. Виктор Игнатьевич, я уже немолод, чтобы получать такие выволочки. К слову сказать, вполне заслуженные. Но как это всё понимать? Почему один мальчишка, ездит, договаривается, спорит, и в конце концов налаживает выпуск сверхважной продукции, а вы, не можете этого сделать? Ну как так? А ещё вот. — Булганин положил папку перед собой и раскрыл место, заложенное листком от отрывного календаря. Это вот что?

— Радиоприёмник Звезда пятьдесят четыре. — Быстро ответил заместитель мельком глянув на лист.

— Да ничего подобного! Это французский приёмник Эксельсиор пятьдесят два. А ведь тот, кто взял и украл внешний вид французского приёмника, наверняка получил премию, и может быть путёвку… Знаете куда ему нужно выписать путёвку? На остров Кергелен! Пусть там снег убирает! И здесь в подборке такого — куча. Пылесосы, холодильники игрушки, бытовая техника. Стыд и позор! Воруем у западников словно дешёвки. — Булганин говорил негромко, но видно было что ситуацией он возмущён не на шутку. — Зачем нам целое училище, которое готовит воришек? Зачем нам художественные мастерские, и зачем нам вообще художественные отделы при крупных предприятиях? Я понимаю, что Мечникова на всех не хватит. Мальчишка и так делает втрое от того, что мы от него ожидали. Но вы, товарищ Крамаренко куда смотрите? Вот уж год как работает этот мальчишка, и три месяца он трудится в системе Совмина. Но всё что вы сделали, это простите полное фиаско. А самое главное знаете, что? — Указательный палец Булганина показал вверх. — То, что мальчишка, не забыл про начинку всех своих красивых вещей. Спорит, ругается, дело доходит до скандалов и увольнений, но качество вполне на уровне военной продукции. А ваше? Знаете, какой процент возврата техники в магазины? До сорока процентов. Потом этот брак возвращается в производство где на специальных участках люди ремонтируют НОВЫЕ вещи! [30] — Булганин помолчал. — Да, у меня нет машины, которая размножила бы Александра Мечникова. Но у меня есть он. И больше нет вас. Приказ о вашем увольнении возьмёте у секретаря.

Когда, теперь уже бывший подчинённый ушёл, Булганин крепко задумался. Дурака этого следовало уволить уже очень давно, но кого взять на это место? Заместитель председателя правительства, курирующий министерства так или иначе выпускающие продукцию товаров широкого потребления от Минлегпрома до Минсредмаша, учебные заведения, кооперативы, и ещё бог знает, что, должен быть человеком совершенно особых качеств. И где такого взять? Нет, пройдёт ещё лет десять, и того же Мечникова можно запросто ставить на эту должность. Но пока рано. Мальчишка и так являет собой аппаратное чудо. Чудо, за которое Татарскому обкому пришлось отвалить приличную компенсацию. Но, то такое дело. Парень уже давно отработал вложенные в него средства. Его квадроциклы навели настоящий фурор среди пограничников и десантников, а сверхмалые автомобили, которые язык-то не поворачивается назвать мотоколяской, имеют спрос как бы не более чем их старшие собратья. Дело дошло до того, что Серпухов уже не занимается сборкой, а сосредоточился на изготовлении подвески и рам, а собирают их на новом участке МЗМА по тысяче штук в месяц. Три завода просто скинулись и построили кооперативный цех, по выпуску мотоколясок и теперь с удовольствием считают прибыли.

И при этом Серпухов, продолжает клепать свои уродские трёхколёсные агрегаты, чтобы не попасть на штрафы перед торговлей. А всё почему? Кто-то умный в минторге предложил шантажировать директора Серпуховского завода неисполнением плана поставок этих самых мотоколясок, чтобы тот увеличил поставки новейших микроавтомобилей в счёт своей доли. Как уж об этом прознал Мечников, история умалчивает, но именно он предложил продолжить выпуск трёхколёсных С1Л, попутно переобучая рабочих, и переоснащая производство.

И вот теперь Минторг мечется по всему Союзу пытаясь хоть кому-то продать злосчастные мотоколяски, даже сверх лимитов, но никто не берёт. Все хотят новенький микромобиль «Радуга». Булганин вспомнил, что ещё три месяца назад интересовался почему именно «Радуга». Нет, в целом ему было всё равно. Хоть Корягой назови, лишь бы оборот наличных в стране выправить. Но почему всё-таки «Радуга»? Оказалось, что машинки будут выпускаться в семи основных цветах. Но не совсем. Скажем не красного цвета, а насыщенного бордового. Не оранжевого, а скорее тёмно-оранжевого. И так во всех цветах. И причём они собрались каждый год менять цветовую гамму.

Но самое ценное, что парень не оставляет предприятия без поддержки и в процессе выпуска. Для кооперации заводов в Казани выпускающих звуковой комплекс «Союз», Александр сделал проект нового комплекта, теперь уже для клубов и театров, и там конечно же совсем другой ценник. Но заодно нарисовал и «комбинированный звуковой центр» по вполне демократичной цене в тысячу рублей. Да, простой, и где-то даже примитивный, но симпатичный на вид, и говорят, что и звук вполне приличный.

Но кого-же назначить на должность? — Булганин задумчиво помешивал давно остывший чай, и вдруг простая мысль пронзила его голову. Если Лаврентий передал ему материалы на Крамаренко, то наверняка просчитал, чем всё закончится. А раз просчитал, значит и держит в резерве человека под эту должность.

Николай Александрович, потянулся к аппарату ВЧ и набрал короткий номер.

— Лаврентий Палыч.

— Николай Александрович. — Берия коротко хохотнул. — Выгнал?

— Ты мне лучше скажи кого сватаешь. — Проворчал Булганин.

— Такая фамилия как Рокоссовский тебе что-нибудь говорит?

— Константин Константинович? — Удивился Булганин. — Так ему вроде…

— Месяц как вышел из клиники. Получил полное омоложение. Так что ему практически лет тридцать.

— Так он же один из этих, отказников. — Произнёс Булганин имея в виду небольшую группу заслуженных работников партии и правительства отказывающихся пройти омоложение.

— О! Слушай там такая история. Он же с Юлей Барминой разошёлся. Ну на почве вот этого всего. После этого, где-то на югах зацепил медсестру одну. А та молодая совсем, лет двадцать. Ну он и воспылал. Лёг в больницу, прошёл омоложение, а тем временем девчонка выскочила замуж. Маршал-то запустил себя, вот и пришлось его вместо одного месяца, продержать в больнице все шесть. А девчонке он ничего не говорил, думал сюрприз сделает, а она что? Полгода в таком возрасте большой срок. И вот теперь тридцатилетний маршал, мыкается по южным курортам, валяет по простыням всё что движется, и попутно пытается найти работу. Константин же всегда был такой… шебутной. Не мог без дела. А кому нужен маршал? Такого же не прогнёшь под себя.

— А мне вот как раз. — Ответил Булганин. — Давай его сюда.

— Так уже… сел его самолёт во Внуково. Через час-полтора будет у тебя в приёмной.